Чемодан из Гонконга [ Межавт. сборник] - Марк Арно

— С подписью?

— Нет. Отпечатано на клочке желтой бумаги.

— И все?

— И все.

— Ты кого-нибудь подозреваешь?

— Нет.

Я оглянулся и увидел седан, который стоял на нашей стороне через пять машин от нас.

— Кто, по-твоему, может желать тебя убить?

— Не знаю.

— У тебя нет врагов?

— Может, и есть. Кто знает?

— Ты можешь кого-то назвать?

— Я не знаю никого, кто бы мог настолько меня ненавидеть, чтобы желать убить. Есть ребята, от которых я отказалась, но не думаю, что из-за этого они пошли на такое.

Мы снова двинулись и на Сан-Бернардино фривей развили высокую скорость. Но через некоторое время я опять увидел наш хвост. Нас продолжали преследовать.

Пэт часто дышала.

— Похоже, ты опаздываешь к ужину, — сказал я.

— Те два бандита все еще преследуют нас?

— Да. Ты уверена, что это бандиты?

— Они ведут себя, как бандиты, и похожи на них.

— Скажи, а бакалейщик приходил?

— Какой бакалейщик?

— Тот, о котором ты подумала, когда слышала шум.

— Да, приходил. Позже.

— Намного позже?

— Через несколько минут.

— Ты в хороших отношениях с бакалейщиком?

Она покосилась на меня.

— Меньше страсти, — сказал я. — Спрашиваю, потому что он мог видеть машину, которая доставила часы, и может что-то сказать.

— Я не говорила ему о часах.

— Ты сохранила обертку от свертка?

— Нет… подожди… да. Эту записку нашел Баки. Вот как он узнал о том, что случилось.

— Баки нашел записку?

— Да. Я положила ее на полку в кухне. Я хотела отнести ее копам.

— Но ты этого не сделала?

— Пока нет.

— Как Баки нашел записку?

— Вчера он пригласил меня на обед. Рано, потому что мне надо было на самолет, и вышел в кухню, чтобы приготовить выпить…

— Выпить! Какой напиток он готовил?

— Для меня!

— A-а. Ладно, продолжай.

— Он увидел записку и спросил меня о ней. Я все рассказала. Но я не хотела его беспокоить.

— Ты рассказала ему, что твой бывший муж плохо с тобой обращался?

— Между прочим, да, но шутя. Я не имела в виду, что бывший муж может меня убить.

— Но ведь вполне может быть, что часы прислал твой бывший муж.

— Сомневаюсь.

— Кем он работает?

— Он агент. Талантливый импрессарио.

— Не отвечай, если это слишком личное, но… почему вы разошлись? Слишком много претензий?

— Нет. Я хотела войти в шоу-бизнес, он мне не стал помогать. «Только не моя жена, — сказал он, — займись своими делами». Мы разошлись.

— Да-а, — протянул я, — вот как рушится настоящая любовь…

Она презрительно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

Мы ехали быстро. Я не хотел отвлекать ее разговором, да и было слишком шумно. Я обернулся, чтобы убедиться, что два бандита продолжают нас преследовать. После Помоны она прибавила скорость до максимума. Возможно, она успеет к ужину. Интересно, с кем она будет ужинать. Если с Баки, она сказала бы. Но Баки тренируется на ранчо и вернется только через три дня. Я сомневался, что Куколка любила сельские ужины на ранчо.

Все эти мысли приходили мне в голову от безделья — состояния, которое никогда не доставляло мне удовольствия. Я отодвинулся. Мне перестала нравиться наша поездка в пустыню, где зимний туман сменяется изморозью. Машина ехала быстро, и когда я взглянул на часы, то решил, что она не опоздает ни на минуту.

Однако я несколько обалдел, когда она внезапно изменила направление, съехав с фривея и направив машину в сторону Риверсайда. Конечно, она могла попасть в Палм-Спрингс кружным путем, но это отнимет больше времени. Я решил, что это ее сугубо личное дело. Может быть, из-за транспорта, который не давал ей возможности оторваться от преследователей. Мы устремились вниз к Риверсайду, но вскоре они снова появились позади нас.

На главной улице она твердо заявила:

— Мне надо остановиться здесь на несколько минут.

— Ты хозяйка.

Она проехала два квартала и остановилась напротив отеля «Мансанита».

— Хочешь пойти со мной или останешься в машине?

— Останусь в машине. Сколько я буду тут сидеть, зависит от наших двух друзей.

— Я скоро вернусь.

Она пошла через улицу к отелю. Седан стоял на расстоянии полуквартала от нас. Оба бугая вышли из машины и уставились на нее. Когда она скрылась, они бросили сигареты и снова сели в машину.

Прошло минут пять. Предобеденное время, на улице тишина. Дверь открылась. В тот момент один из них вышел из машины. Я наблюдал. Он был больше, чем казался в машине. Он был здоровее и тяжелее Баки Фарелла, но на ногах держался как-то нетвердо. На нем было широкое пальто, и я не мог определить, есть ли у него оружие. Он постоял, посмотрел вокруг, затем бросил недокуренную сигарету, затоптал ее и сел обратно в машину.

Я услышал цоканье каблуков по асфальту. Патриция возвращалась к машине. Я вышел, перешел на ее сторону и открыл дверцу.

— Если ты попытаешься быстро развернуться, мы оторвемся от них, прежде чем покинем город.

Она подумала и сказала:

— Черт с ними. Я никогда ни от кого в своей жизни не бегала. Не собираюсь бежать и сейчас.

Мы выехали на улицу. Я был раздосадован. Здорово быть мужественным, когда тебя ничто не подстерегает. Я смотрел назад, пока не увидел седан. А когда повернулся вперед, то понял, что мы едем в сторону от фривея.

— Куда ты, черт побери, едешь? — крикнул я.

— Не кричи!

— По старой дороге?

— Да.

— Почему?

— Потому что люблю старую дорогу.

— Ты опоздаешь к обеду.

— Мне все равно.

Ну что ж. Если ей все равно, то какая мне забота? Я развалился на сиденье. Настроение было мрачное. Стало темно, и я не мог видеть ее коленки. К тому времени, когда мы выехали из города и по старой дороге отправились в степь, стало совсем темно. Не то что коленки Патриции, я не видел наших преследователей. Позади светило с полдюжины фар, и я не знал, какие принадлежат им.

«Проклятье, — думал я, — ехала бы по фривею…»

Но она не хотела ехать по фривею. Она, видите ли, любила старую дорогу!

Глава 4

Темнело. Фары позади нас гасли одни за другими или обгоняли нас, пропадая за извивами горной дороги. Было холодно, как у ведьмы в заднице, ветер бил нам в лицо.

Мы одолели перевал около семи часов вечера, и она расслабилась. Мне хотелось выйти из машины. Так было безопаснее. Не дорога была опасна сама по себе, это была прекрасная дорога. Но она была извилистой, ночь — темной, а за обочинами, я знал, кое-где были глубокие овраги. А мы — в этой маленькой машине.

Я больше не смотрел назад. Я знал — они там. Фары освещали нас миля за милей на одном и том же расстоянии. Я поглядывал на Патрицию. Ее шарф развевался. На лице ее застыла упрямая улыбка, от которой по моему телу бегали мурашки.

«Баки, старик, — думал я, — если я когда-нибудь доберусь до Палм-Спрингс, мы с тобой поговорим».

Но мили пролетали, стало светлее — мы въехали в небольшой городок по дороге в Спрингс. Так приятно было видеть огни и какие-то признаки жизни после одинокой горной дороги.

На развилке мы свернули на Палм-Спрингс. У последнего фонаря я опять покосился на Куколку.

Я ею восхищался — так блестяще она справилась с извилинами дороги в кромешной тьме.

Вокруг Палм-Спрингс лежала равнина. Дорога была почти прямая. Лишь в одном месте она огибала невысокую гору. Машин на дороге не было, кроме нашей и той, в которой сидели два джентльмена. Она следовала за нами в двухстах шагах. Мы начали огибать гору, когда я заметил, что фары позади нас стали ярче. Они приближались. Патриция тоже заметила это. Она посмотрела в зеркало и снизила скорость, давая им возможность обогнать нас. Они тоже снизили скорость. Кажется, это ее взбесило. Она резко рванула машину, и я ударился о приборную доску.

Мы приближались к середине поворота вокруг горы. Справа чернела скала. Я уже собирался прокричать какой-то совет, когда фары позади нас качнулись в сторону. «Седан» проскочил слева и рванулся наперерез. Я успел заметить разинутый рот Патриции на обрамленном развевающимся шарфом испуганном лице. Передок машины врезался в кучу щебня. К счастью для машины, не сильно. Она проскочила гравий и оказалась на каменистом склоне перед скалой. Дверца с моей стороны открылась. Патриция попыталась развернуть машину назад, но не смогла. Она резко крутанула руль, и я вылетел из машины.

Главное, что я ощутил в полете, было негодование. Сумасшедшие женщины-водители! К счастью, машина была низкой и полет оказался коротким. Мне удалось принять удар на правое бедро и плечо и прикрыть голову. Я вскочил, оглянулся и кинулся в тень. Куколка выбралась из машины и побежала. Один из бандитов кинулся за ней. Я метнулся, чтобы преградить ему путь. Я не знал, где был другой и где их машина. Знал только, что где-то рядом.